ПЕРЕЖИВАНИЕ УЖАСА ПРИ ВОСПРИЯТИИ ЧЕЛОВЕКОМ ЧЕЛОВЕКА или К ПСИХОЛОГИИ ЛОВЛИ ОБЕЗЬЯН

М.Н. ДЫМШИЦ, 1991 (из неопубликованного)

В старье В.Б.Сапунова «Переживание ужаса при восприятии человеком приматов» (Вопросы психологии № 1, 1991) предлагается перенести законы эволюционной экологии в сферу психологическую, и в результате сделать вывод о неуловимости троглодита /снежного или пещерного человека/, как обусловленного подкорковыми страхами людей.

Перенеся законы межвидового взаимодействия в индивидуальную психологию, автор предпринял рискованный шаг. Если считать, что претендент на экологическую нишу должен вызывать чувство ужаса, то первым, кто вызовет подобное чувство, должен быть встречный человек, как первый претендент на твою экологическую нишу, биологически более близкий, чем любое другое животное. Шок, развившейся в результате предполагаемых встреч с троглодитом, объясним гораздо проще, если подумать, какое чувство должна вызвать неожиданная встреча с крупным животным, или неожиданная встреча с человеком, когда предполагается, что подобная встреча невозможна. Подобные неожиданные встречи у людей впечатлительных, у детей, часто вызывают различные последствия — заикание, энурез, фобии.

Принцип разделения страхов, предложенный автором, также представляется сомнительным. Страх рациональный, если такое можно сказать о страхе, скорее может быть определен какой-либо реальной угрозой жизни человека и должен не фиксироваться, а проходить после исчезновения такой угрозы, страх же перед угрозой потенциальный/война, СПИД, страх улицы или животных/ вряд ли должен быть присущ психически здоровому человеку, тем более такие страхи не могут иметь всеобщее значение, быть генетически закрепленными. Имеющиеся страхи перед различными видами животных скорее обусловлены культурой и восприятием, когда реальная угроза от встречи с ядовитой змеей минимизируется распространением мер безопасности на всех змей и закрепляются подобные меры безопасности именно культивированием страхов перед животными.

Для проверки гипотезы о подкорковом обуславливании страхов перед приматами нами было проведено небольшое исследование: группа взрослых /32 человека, возраст 22-26 лет, 16 женщин и 16 мужчин, жителей крупного города, студентов старших курсов медицинского и технического ВУЗов/ предлагалось проранжировать 8 цветов Цветового Теста Отношений /ЦТО/ от самого подходящего к самому неподходящему к портретам 6 взрослых обезьян, специально подобранных, чтобы портреты были максимально эмоционально нейтральны. Предложенные портреты принадлежали обезьянам, находящихся на различных ступенях эволюционной лестницы и, соответственно, в различной степени «родства» к человеку. Самым далеким «родственником» была шерстистая обезьяна Гумбольда, относящиеся к группе наиболее примитивных широконосых обезьян Нового света, биохимически, а следовательно и генетически, сходная с человеком приблизительно на 50%. Три других портрета принадлежали представителям мартышкообразных — мартышки дымчатой, бурой тибетской макаки и мандрилу — биохимически сходных с человеком на 66-74%, пятой была карликовой шимпанзе, биохимически сходная с человеком больше, чем на 99%, а различить кариотипы человека и карликовой шимпанзе практически невозможно. Если придерживаться гипотезы В. Б. Сапунова о экологической конкуренции, то мере увеличения биохимического сходства с человеком, должна повышаться напряженность отношений человека к обезьянам, а карликовая шимпанзе должна была вызвать панический ужас, что бы и нашло отражение в результатах ЦТО, выявляющего именно неосознанное отношение к объекту оценки. Но результаты ЦТО говорят о обратном, причем именно во все большем смещении черного цвета, как самого подходящего для характеристики обезьян. Следует отметить, что в раскладке цветов наибольшую статистическую значимость /по — критерию/ имеет не первый выбор, а последний, т.е. испытуемые были более единодушны не в том, как можно охарактеризовать обезьяну, а в том, что к ней точно не относится, и таким качеством является прежде всего агрессивность.

По отношению к шестому портрету — портрету австралопитека — такого единодушия у испытуемых не было, но при сравнении результатов ЦТО с результатами раскладки по предпочтению цветов /по существу являющимся вариантом теста Люшера /4//, оказалось, что имеется отрицательная корреляция /-0,77/ между тревожностью испытуемых, определяемых по тесту Люшера, и местом черного цвета в характеристике, то есть чем выше была тревожность человека, тем более агрессивным воспринимался австралопитек, при отсутствии подобной связи с ЦТО по отношению к другим обезьянам. По всей видимости, по отношению к австралопитеку имела место проекция, так как черный цвет ассоциируется не только с агрессивностью, но и с молчаливостью, упрямством, замкнутостью, нелюдимостью. Интересно, что 8 испытуемых первым выбрали в ЦТО по отношению к австралопитеку серый цвет, то есть восприняли австралопитека как нерешительного, неуверенного, несамостоятельного, а еще 8 человек выбрали вторым цветом синий, который связан с понятиями честный, справедливый, добрый /выбора серый — синий на первых двух местах не было ни разу/. Таким образом, можно предположить, что по отношению к австралопитеку имела места проекция, широко используемая в методиках типа ТАТ, то есть австралопитек воспринимался уже не как обезьяна, а скорее как человек. Здесь уместно вспомнить известный опыт, когда реконструктивный образ первобытных людей предъявляли изображенным в современном костюме и многие расценивали его как фотографию завсегдатая пивных и винных магазинов.

Вообще можно сказать, что провозглашения идеи о каком либо противостоянии человека и природы носит несколько проективный характер. Еще Э.Фромм относил чувство единства с природой к экзистенциальным ценностям, отсутствие которого тесно связано с чувством единства, но не подчиненности, с обществом. Историческая ретроспектива позволяет заметить, что во времена наибольшего подозрительного отношения к личности, получали распространение различные идеи враждебности каких-либо животных к человеку — очень показательно в этом отношении средневековье, когда различными негативными качествами и обвинениями в связях с дьяволом обвинялись кошки, змеи, те же обезьяны /2/. Несколько неожиданное подтверждение взглядам о единстве отношений в обществе и отношения к природе личности мы получили в исследовании детей 6 лет. Целью исследования не было выяснения отношения к животным, но в используемой методике /7/ детям предлагалось стать волшебником, который получал множество возможностей, в том числе возможность превратиться в то или иное животное, а также предлагалось стать любым из 12 животных /млекопитающиеся, птицы, пресмыкающиеся/, объяснив свой выбор. Из 53 принявших участие в исследовании детей / 2 группы детского сада/ было отобрано 2 группы — 1-я /12 детей, которые захотели стать не более, чем 4 животными и 2-я /14 детей/, которые захотели стать 8 и более животными из 12 предложенных. В 1-ой группе самыми популярными были обезьяна, олененок и заяц, а во второй самыми непопулярными были мышка, червяк, змея и тигр, при это, если во 2-ой группе животные не выбирались из соображений личной безопасности /кошка съест мышку, змею «железякой убьют»/ и гигиены /» не хочу в земле ползать» — о червяке/, то дети первой группы мотивировали свой отказ стать тем или иным животным тем, что животное «всех кусает, пугает, страшный, злой», а ведущими мотивами выбора была любовь к бананам /обезьяна/ и внешняя привлекательность /олененок/. Анализ результатов по всей методике /в общей сложности около 40 вопросов в той или иной форме/ показал, что дети, выбравшие больше животных, ориентированы на семью, склонны к оказанию помощи, у них меньше страхов, они не боятся агрессии со стороны других, в отличии от детей первой группы. А результаты социометрии показали, что дети второй группы чаще предпочитаемы в коллективах, а дети первой группы отвергаемы или игнорируемы. Немного утрируя, можно сказать, что если видеть в животных прежде всего «больших, злых, кусающихся» врагов, то и окружающие воспринимают его примерно так же, а дети, которые не боятся агрессии со стороны животных и гораздо более привлекательны для окружающих в личном общении.

Возвращаясь к теме поисков троглодита, нам кажется, что его неуловимость, при условии наличия в природе, определяется психологическими факторами, а скорее тем, что поиски его ведут на специально организованные экспедиции, направленные на его поимку, а сезонные экспедиции энтузиастов, захваченных идеей его существования. Может быть именно эффективная насыщенность этих поисков и приводит к тому, что встреча с кем-то, как правило в темное время суток, приводит к тем психологическим эффектам, которые описываются В. Б. Сапуновым.