Число рождений в 2019 году было почти на четверть меньше числа рождений еще 5 лет (почти 2 млн. в 2014-2015 годах). В этом снижении есть три составляющие: демографическая база (снижение числа женщин соответствующего возраста), влияние длительных трендов репродуктивного поведения и ситуационные экономические факторы. По сравнению с пиком 2015 года суммарный коэффициент рождаемости снизился на 17% (с 1,777 до, предварительно 1,48), то есть доля влияния длительных репродуктивных трендов и ситуационных факторов дало 60% снижение числа рождений (300 тысяч), а изменение демографической базы только 40% (200 тыс.).
Одной из самых болезненной реакцией общества на ухудшение экономических условий явилось снижение числа рождений первенцев; раньше на ухудшение экономических условий семьи реагировали откладыванием рождений второго и последующего детей. Именно борьбой с этой действительно крайне негативной тенденцией и явилось смещение выплаты «материнского капитала» со второго на первого ребенка.

Эти неблагоприятные тенденции были замечены властями и в январе были объявлены новые меры по стимулированию рождаемости и поддержке семей с детьми, вызвавшие неоднозначные оценки в обществе. Наличие такой неоднозначной оценки вызывало такое удивление, что власти даже вступили в дискуссию по этому поводу, чего чаще всего не делают.
Безусловно, в этой дискуссии в явной или неявной формой присутствует оценка предыдущих мероприятий по стимулированию рождаемости, основной мерой которых было введение «материнского капитала» в 2006 году.

Если проанализировать возрастные коэффициенты рождаемости за 2000-2018 годы, то мы увидим следующие результаты предыдущих стимулирующих мер:

1. Влияние этих мер практически незаметны для долгосрочного демографических тренда: смещение рождения детей на все более старший возраст. Динамика младших групп (до 20 лет и 20-24 года) продолжают оставаться снижающими, несмотря ни на какие мероприятия, а экономическая стагнация с 2015 года только усилила их.

2. После реализации «отложенных рождений» в начале 2000-х, проводимые мероприятия в рамках «материнского капитала» оказали влияние на возрастные группы 25-39 лет и, в известном смысле, на группу старше 40 лет, хотя тренд этой группы меньше всего показывает зависимость от экономической ситуации и может рассматриваться как еще один долгосрочный тренд.

3. Наиболее лабильные группы — с 25 до 34 лет — среагировали на экономическую стагнацию, причем чем младше группа, тем раньше и выраженнее была реакция: если у группы 30-34 года снижение составило 5%, то у 25-29 лет — 13%.

4. При этом группа старше 40 лет показала рост почти на 10% (хотя показатель все равно остается на порядок меньше 25-29-летних), а 35-39 — на 2%.

То есть, следует признать, что такая мера, как «материнский капитал», оказала влияние, причем значительное, на число рождений в группах 25-40 лет.
Но если рассматривать результаты этих мер в более широком контексте, то некоторое сомнение о целесообразности этой меры все равно возникают. И эти сомнения возникают из-за наличия второй части мер поддержки семьи, озвученные в начале 2020 года: это меры поддержки семей с детьми, так как признано, что наличие детей является одним из ключевых факторов отнесения семьи к малоимущим (рассчитываем как среднедушевые доходы на семью). В итоге получается, что наличие «материнского капитала» хотя и облегчило семьям принятие решения о рождении ребенка, но в целом привело к формированию большой социальной группы, благополучие которой зависит исключительно от мер государственной социальной поддержки. Как известно, эти меры, выглядящие безупречно с моральной стороны, чаще всего порождают долгосрочные социальные проблемы, в том числе формируя «наследуемую бедность» и группы, ориентированные на жизнь исключительно на социальных пособиях.

Отсутствие реакций на стимулирующие меры у молодых возрастов показывают, что подрастающие поколения в общем и целом не имеют иллюзий относительно эффективности государственных мер социальной поддержки, но и на полное избавление общества от этих иллюзий тоже надеяться не стоит. Насколько будут заметны нынешних мер, будет понятно только через 3-4 года, но, на мой взгляд, эти эффекты, если и будут, будут гораздо слабее предыдущих. Возможно, это и к лучшему....

Наличие в обществе этих двух групп — доверяющим и не доверяющим мерам государственным мерам социальной поддержки — и является основным фактором, формирующим в России (да и не только в России) растущую дифференциацию по доходам. Если признавать, что люди очень сильно различаются по способностям, то к наличию и даже росту этой дифференциации, на мой взгляд, нужно относиться как к абсолютно нормальному процессу, а задачей правительств должно быть снижение количества групп, зависимых от поддержки государства. Конечно же, для этого необходимо обеспечивать экономическое развитие, так как без него рано или поздно не будет и денег на поддержку социально слабых групп.
Но целесообразность таких мер не настолько очевидны для большинства, как раздача денег тем или иным группам; не дают моментального отклика и часто входят в конфликт с интересами той или иной властной группы. Именно последний пункт является основным, почему же раздача небольших сумм той или иной группе предпочитается властями проведением либерализации экономической политики, снижение налогового и неналогового давления на бизнес и т.д.